Режиссер и продюсер картины «Натурщица» Татьяна Воронецкая: «Мы не ищем иных смыслов»
Чем Вас привлек сценарий?
Дело в том, что сценарий этой картины был мною заказан. Изначально меня привлек рассказ Нагибина, по мотивам которого снята картина. Мне было 19 лет, когда я прочла его впервые, и он произвел на меня огромное впечатление. История противостояния героев этого рассказа - это вечная история отношений мужчины и женщины. И я подумала о том, что она может быть интересна и актуальна для экранизации, поскольку текст Нагибина посвящен не сиюминутной современности, а духовному состоянию общества в целом. Сценарий был заказан сценаристу Дмитрию Соболеву, автору сценария "Острова" Павла Лунгина. Наша дружба началась с "Рецепта колдуньи" и продолжилась на этой работе. Дмитрию очень хорошо удалось уловить атмосферу времени начала ХХ века, Тифлиса, в котором происходит действие картины, передать предчувствие начинающейся революции, прописать характеры и проследить за сменой психологических состояний героев и развитием их непростых отношений.
Вы изначально видели определенных актеров в ключевых ролях, или происходил какой-то кастинг?
Кастинг был, и проходил он очень сложно. По моим представлениям, героиню должна была играть актриса с особой мощной внутренней энергетикой и особым состоянием души. И найти такую актрису было очень непросто. На сегодняшний момент существует достаточно неплохой выбор хороших актеров. Но большинство из них натренированы театром или сериалами. А актеров, способных своей внутренней энергией держать зрителя, на мой взгляд, единицы. Изначально мы мыслили героиню несколько иначе, у нее должна была быть совершенно другая внешность и пластика. Но в итоге идеально подошла на эту роль именно Виктория Толстоганова, актриса, обладающая той самой энергетикой, о которой я говорю. Она прекрасная актриса, и ее любит камера. Даниил Спиваковский, который играет в картине главного героя, изначально был утвержден на роль Мунка. Но в итоге именно в нем мы увидели Эшенбаха.
Где и как проходили съемки?
Мы не могли снимать на натуре по причине сложных отношений с Грузией, искали выходы из ситуации, потому что нашей основной задачей было воссоздать в кадре старый Тифлис. И даже в самом Тбилиси найти Тифлис было бы проблематично, поскольку город серьезно изменился за прошедший век. Поэтому мы пошли на то, чтобы сделать сложные декорации, которые бы позволяли воссоздать характер города. Атмосфера старого Тифлиса, с которым наши герои связаны самым тесным образом, – наиважнейшая составляющая картины. И нам это, как мне кажется, удалось. Сами грузины, которые снимались в картине, посмотрев ее, узнали и признали созданный нами город.
В этой связи как Вы оцениваете работы оператора и художника?
Оцениваю высоко работу обоих. Отдельно хочу поговорить о нашем операторе, с которым у нас сложились идеальные отношения. Он с полуслова понимал все поставленные задачи, шел на все эксперименты, уделял огромное внимание деталям, вынашивал каждую сцену. И оператор, и художник сделали все от них зависящее, чтобы максимально достичь нашего общего замысла.
Картина переполнена всевозможными образами, в частности, прослеживается тема воды. С чем это связано?
Тема воды включена в общее размышление об истинном, которое сопряжено с внутренними поисками обоих героев. Наша героиня находится в неком состоянии предчувствия, которое выражается на уровне ощущений или снов, и это состояние подсказывает ей, что что-то очень важное она в жизни делает не так. Образ воды, в частности, доминирует в пророческом сне героини. В картине есть, например, сцена, в которой один из второстепенных героев путает воду с вином. Этот образ также относится к теме конфликта видимого и истинного, который является смыслообразующим в характерах обоих главных героев. То, во что незыблемо верит герой, в чем он не сомневается, подводит его и оказывается в итоге ложным. Поиск истинного и умение увидеть ложное - и есть тема философского размышления в картине.
В картине зритель увидит немало работ Пиросмани. Почему?
Именно в то самое время, о котором идет речь в нашей картине, в Тифлисе творил Пиросмани. В его работах есть своя особая магия, своеобразный юмор. Далеко не случайное появление в кадре этих странных, на первый взгляд, картин есть некая пародия на внутреннее состояние наших героев, на их взаимоотношения и на те формы, в которых существует мир вокруг них. Образ Пиросмани развернутый, в него, в частности, попадает придуманный самими же героями Тифлис, на фоне которого обнажаются их отношения. И если сначала они воспринимают этот мир как своеобразный зоопарк, то потом понимают, как помимо своей воли они оказывается внутри него.
Симпатичны ли Вам Ваши герои?
Да, мне все мои герои симпатичны, и я оставляю право за зрителем решать, на чьей он стороне. Мы же не судьи, мы - наблюдатели, и как наблюдатели не делаем выводов о том, кто прав, а кто виноват.
Существует мнение, что на свете нет ничего сложнее человеческих отношений. Вы согласны?
Абсолютно. Нет ничего сложнее, интересней, важнее человеческих отношений. Ничего не приносит больше радости, чем общение. И наша картина именно об этом.
Как складывались отношения в съемочной группе и было ли достигнуто взаимопонимание?
Складывались они по-разному. Но по мере того, как мы нащупывали понимание того, как нам делать наше кино, и задачи наши прояснялись, работать становилось легче. Мы много смеялись, и это очень помогало. Когда избавляешься от ложного пафоса серьезных трудовых будней, работать проще.
Что было самым сложным в этой работе?
Все. Начиная от погоды, которая была совершенно не тифлисской, стоял страшный холод и лил бесконечный дождь. Кино надо снимать по нынешним временам в довольно сжатые сроки, позволить себе лишний съемочный день - настоящая проблема. Не все оказываются готовы к трудностям, потому что многих развратила сериальная жизнь, в которой допускаются истории, не допустимые в кино, в котором все строится на нюансах и полутонах, требующих большой точности.
И, наконец, о чем же все-таки Ваше кино?
О многом. Картина многослойна. С одной стороны ее можно было бы определить, как мелодраму о любви, с другой стороны - как философскую притчу. В картине также есть и детективная линия, в ней есть тема страсти, ревности, в ней есть эротика. Мне бы хотелось, чтобы она воспринималась в разном диапазоне - это было моей сверхзадачей. Думаю, что зритель у фильма будет разный, но определенно - думающий. По виду и типу - это не артхаус, но полноценное авторское кино, и жанровое в том числе. Сейчас существует некая икейская модель развития кинематографа, когда кино делается по определенному стандарту, что является тупиковой ветвью его развития. На этом теряет не только зритель, но и фестивали. Второй модный путь - это путь опрокидывания стереотипов и поиск обратных смыслов, который также разрушителен. Наш фильм, напротив, очень созидателен, мы не ищем эти иные смыслы. В нашей работе есть целостность поиска, и нет сиюминутной хищной продажности. И поскольку это экранизация, то я бы добавила, что, снимая нашу картину, мы также искали формы жизни для великой русской литературы в условиях современной культуры.